Участковый государственный инспектор ФГБУ «Заповедники Таймыра» Игорь Корниенко в системе охраны природы с 2004 года. И все это время работает в одном месте - заповедник «Большой Арктический». Как он попал на службу природе и что дает работа ему самому и людям, коллега рассказал в интервью.
- На Диксон меня привезли еще ребенком, - поведал Игорь Николаевич. – Закончив здесь школу, уехал в Красноярск учиться на инженера. Студенчество выпало на середину 90-х годов. Дикие времена были, с неопределенным будущим. Учебу так и не закончил, и вернулся на Севере. Здесь еще жили по инерции за счет советского наследия, в том числе снабжения и работы. Добавлю, что мои однокурсники практически никто так по специальности и работают.
Значит родились вы не на севере, но Арктика стала вам родной?
- Да, так и есть. Хоть и родился я на Кубани, но стал северянином. При этом можно сказать не в первом поколении. В Диксоне в свое время моя бабушка работала в банке, а дедушка строителем. Мама в больнице трудилась. Когда я вернулся в Диксон, она уже уехала на материк.
Почему именно в заповедник пошли работать?
- Приятель, Александр Беляшов, работал старшим госинспектором. Долго он меня уговаривал и все-таки умудрился. Так в 30 лет я стал государственным инспектором в области охраны окружающей седы. Александр и стал моим наставником.
Что изменилось в новом статусе?
- В целом ничего. Ведь тундра, море, снег, лед и белые медведи остались прежними. Мой опыт жизни в арктических широтах только на пользу работе пошел. Конечно, более подробно изучил природоохранное законодательство. К счастью, его крайне редко приходится использовать. Местные жители, как тогда, так и сейчас, знают территорию заповедника и с уважением относятся к природе. Нарушений или недопониманий практически не бывает. В основном обхожусь профилактической беседой. А гости на нашей территории редкое явление – сказывается недоступность территории.
Как осуществляете рейдовые мероприятия?
- Сейчас на территории я работаю один. По регламенту и здравому смыслу в рейды одному ездить категорически нельзя. Поэтому либо с волонтерами, либо с научными сотрудниками. Например, последние несколько лет ученые Института леса из Красноярска каждое лето здесь изучают глобальное потепление.
И что ученые говорят про потепление?
- Пока выводы не делают. Наблюдения еще не закончены. Но от себя скажу – есть потепление. Зима как бы позже стала приходить, ледостав наступает позже. Порой разница в месяц с тем, что десять лет назад было. Верхний плодородный слой трескается, съезжает к берегам. Вследствие чего меняется рельеф бухты или русло речки. Изменение климата влияет и на работу. Планируя рейдовые мероприятия, все что сказал выше, приходится учитывать. То есть, если раньше из года в год мог спокойно ехать по маршруту и знал каждый бугорок, то сейчас надо быть предельно внимательным.
Что вас здесь держит? Семья с вами?
- Семья уже несколько лет на материке. Сыну 22 года, он там учится и работает. А мне всё здесь знакомое, привычное. Работа стала как образ жизни. Вокруг по-настоящему первозданная природа и мало людей. Как вы там в городах живете? (смеётся).
То есть вам белый медведь ближе и роднее? А часто он вам попадается?
- Часто, особенно в последнее время. Он все чаще выходит к поселку. Но кроме него и других животных хватает. С волками и песцами близко знаком. С росомахой на кордоне часто встречаюсь. А каждую весну в ожидании перелетных птиц, которые вносят громкое разнообразие в повседневный быт.
В заключении скажите, зачем нам нужны заповедники. Особенно в Арктике?
- Да все просто. Человек часть природы, как бы он не кичился своей исключительностью. Планета — это его среда обитания. Уничтожит все вокруг, и сам исчезнет. Поэтому задача заповедников спасти и сохранить хоть часть природы от человека, ради самого человека.
Беседовал Евгений Стренадко, ведущий специалист по связям с общественностью Заповедников Таймыра.
Фото из архива Игоря Корниенко и Заповедников Таймыра.