Мировосприятие – это то, как мы осознаем окружающее нас пространство. Наверно, это чувство обостряется, когда остаешься наедине с природой и самим собой. И только тогда открываются такие вещи, мимо которых ты обычно проходил, не задумываясь и не замечая.
Миграция песцов – остается одним из самых загадочных явлений в животном мире Енисейского Севера. Хищники разбегаются из мест норения на южном и центральном Таймыре во всех направлениях, в том числе и на юг, вплоть до Подкаменной Тунгуски. Это смертники. Ушедшие далеко в тайгу, они уже никогда не вернутся в родные угодья. В результате многолетних (более 50 лет) исследований биологами НИИ СХ Крайнего Севера (Якушкин, Крылов, Куксов, Линейцев, Ваш покорный слуга и многие другие), выявлены общие закономерности изменения численности песцов и основные причины возникновения миграций – их связь с численностью мышевидных. Обнаружено наличие 2, 3, 4 и 10-летних циклов, из которых наибольшая частота отмечена для периодов в 3 и 4 года. При этом миграцию песцов обычно рассматривают, как одну из защитных реакций вида на неблагоприятные условия среды. В нашем понимании, это когда ни леммингов, ни полевок нет, а жить хочется. А почему нет мышевидных?! Всевозможной полярной растительности ведь не становится меньше или, говоря научным языком, её обилие по годам мало изменяется, а численность лемминга претерпевает колоссальные флуктуации. Толком никто не знает почему. За редким исключением, когда изменения численности лемминга можно объяснить погодными условиями Севера, все ответы на этот вопрос «притянуты за уши». Космос…!?
В 2015 году первый песец появился 16 сентября – в день отлета последних посетителей кордона на озере Кутарамакан плато Путорана. Возможно, зверьки стали мигрировать несколько раньше, но слишком велик был фактор беспокойства на точке. Пришедший песец, как-то сразу и всерьез плотно обосновался на территории. Жившему уже второй год на правах хозяина соболю по кличке Мартин это очень не понравилось. Но что делать? Я не вмешивался - это основной принцип специалистов изучающих поведение диких животных. Постепенно соболь «сдавал свои позиции». Было обидно наблюдать, как Мартин, два года гордо ходивший по своему участку и усердно метивший территорию, настойчиво вытеснялся «варягами». Сначала его выжили из под его излюбленного убежища под перевернутой старой лодкой, много лет валявшейся на берегу. Затем - с кормовых столиков (это обычные крупные лиственничные чурки, на которые выкладывается подкормка), а потом и вовсе с участка. Но сопротивляться очередному нашествию песцов было бесполезно, и Мартин ушел в лес, под горы, где свистят пищухи и жизнь катится своим чередом. А мигрирующие на юг песцы постепенно натаптывали свои «федеральные трассы» вдоль берегов еще незамерзших Путоранских озер.
Когда появилась именно Дашка даже по дневниковым записям установить трудно. Ясно одно – она была в первом потоке песцов – мигрантов, то есть в конце сентября - начале октября. Зверьки в это время приходили ежедневно по 2-4 особи и выглядели так, как будто все «на одно лицо» - в основном мелкие и до конца не вылинявшие сеголетки. Задерживались на несколько часов, буквально шлифуя кормовые столики. И метили, метили - метили все, что могли. Но она почему-то осталась. Заблуждение думать, что прикормилась. Снега, говоря языком метеорологов – «следы». Все на поверхности. Жируй - не хочу! А вот сушеные рыбьи хвосты с кормового столика – хочу! Странно. Я так думаю, что в период миграции, у песцов происходит какая-то перестройка физиологии организма. У них возникает какой-то зуд в голове: идти, идти и идти. Они еще остаются групповыми, возможно даже семейными. Ведь песец приносит до 16 щенков в помёте! Но этот зуд им покоя не дает, доводит их до истощения, гонит на юг тогда, когда уже хватит – пришли, вот земля обетованная! И ведь сжирают все на своем пути, включая друг друга, стоит только повредиться. Казалось бы, отойди от тропы под гору метров за 300-400. Там все есть – полевки, землеройки, пищухи, птички разные, даже зайцы, сбежавшие с берега от такого соседства. Ан - нет! Настолько сильно привязаны к берегу, к тропе – своей «федеральной трассе», что уму не постижимо. Удивительно и не понятно.
Активное передвижение мигрантов по ими же самими сформированными тропами до такой степени тщательно выверено что, даже идя по следу от лыжи снегохода зверьки продолжают ступать след в след. Хотя, казалось бы, ну иди рядом, по следу от гусеницы. Просторно и свободно. Все равно идут там, где прошел первый. Там же, где первый прошел по следу от гусеницы снегохода, другие тоже не идут по следу от лыж. Что это? Техника безопасности, или какое-то «зомбирование» рассудочной деятельности?
В октябре Дашка была молоденькой плохо вылинявшей самочкой песца. Как и большинство голодных мигрантов, она изначально не боялась человека и быстро привыкнув, стала позволять приближаться к себе почти на 2 метра. Освоившись и вытеснив соболя Мартина, она стала полноправной хозяйкой территории. Мигрирующие песцы, глядя на нее, тоже теряли страх и «шарились» по кордону, как у себя дома. Иногда их собиралось до 4-6 особей, не считая проходивших дневных и ночных «разбойников». Те песцы, которые задерживались на несколько часов, устраивались на отдых таким образом, что бы была возможность постоянно контролировать все перемещения друг друга. При этом, зверьки никогда не ложились рядом и соблюдали дистанцию между лежками от 50 до 75 метров. Во время кормежки песцы, словно маленькие собачки, бегали друг за другом, проверяя, не осталось ли чего у соседа; более сильные отгоняли слабых и т.п. Мне ни разу не довелось увидеть, чтобы зверьки играли между собой или хотя бы были миролюбиво настроены по отношению друг к другу. Всегда у них проявлялась жесткая конкуренция.
Дашка
Дашке, как бы часто она не метила территорию, всегда не везло и доставалось от других песцов. Наверно поэтому она все больше и больше привязывалась ко мне. Живя в одиночестве, я начал ее баловать, подкармливать не только с общего кормового столика, но и так, от души. В результате, меньше чем за месяц Дашка превратилась в мою маленькую собачку. У нее стали проявляться эмоции и очень забавные выражения мордочки, которые существенно скрашивали мои будни. В борьбе за кормовой столик она продолжала проигрывать мигрантам. Но однажды ее осенило! И … она просто стала спать на столике днем и ночью. Я ее понимаю – ведь корм то появляется там сам по себе. С какой стати она, хозяйка, должна делиться с «варягами»? Дашка умница! Всех перехитрила, но помогло не сильно. Разве что для самоуспокоения. Тем более, что с хозяйского стола ей и так хватало.
Озеро Кутарамакан из-за своей большой (более 100 метров) глубины замерзает поздно. В 2015 году в районе кордона, где глубина не превышает 60 м., оно замерзло 3-4 ноября. Хотя на берегу снега было и не очень много, значительная часть мигрирующих песцов стала использовать для передвижения ледовую поверхность озера и противоположный, юго-восточный берег. Все это заметно снизило посещаемость кордона мигрирующими зверьками. Для Дашки наступили благодатные времена. Днем мы ходили с ней проверять сети, выставленные под лед для пропитания, а ночью она по-прежнему спала на кормовом столике.
В декабре Дашку было уже не узнать. Она полностью перелиняла и заметно поправилась. Однако, как бы она за 3 месяца хорошо не приручилась, а брать корм из рук всё равно отказывалась и тем более не позволяла дотрагиваться до себя. Как бы я её ни кормил, в сумерках она, по-прежнему, ходила мышковать и охотиться на зайцев и куропаток.
Однажды утром своей пёсы я не обнаружил. Не появилась она и сутки спустя. Рыбачил тоже в одиночестве. Сначала я подумал, что пришло время, и она потянулась вслед за основным миграционным потоком. На этот случай я даже соорудил для нее самокольцующий ошейник, но он оказался великоват.
Дашка, попав в него, сумела снять с шеи непонятную ленту.
Соболь
Что-то подсказывало мне – не все так просто. Дашка до такой степени привязалась ко мне, что полностью перестала бояться снегохода. Ходила со мной не только на рыбалку, но и исследовала всё, чем бы я ни занимался, куда бы ни пошел. Каждое утро, как бы желая доброго дня, при виде меня она просыпалась и радостно потягивалась. Дашка всегда находилась рядом - когда я пилил дрова, ремонтировал снегоход или шел заводить электростанцию. Единственное, чего она не делала как собака – это не бегала за снегоходом. Я очень боялся, что она попадет в ловушки, расставленные на уток, куропаток или зайцев. Все это законодательно предусмотрено и жизненно необходимо. Мои опасения сбылись.
Когда пришло время проверять петли на зайцев, которые я специально поставил подальше, в 2-х километрах от кордона я обнаружил беспорядок на заячьей тропе… Это была Дашка. Не уберёг.